Поселился я, как обычно, у Маурицио. Это один из близких друзей, проверенных временем - дружим уже 15 лет. Можно сказать, росли вместе. Его мама в свое время называла нас не иначе, как "негодными мальчишками" (Боже, как давно это было!). Впрочем, он, похоже, так и остался мальчишкой с хулиганскими замашками и неуемной фантазией, столь присущей всем итальянцам.

В этот раз его родители уехали отдыхать к себе на родину, на Сицилию, и в огромном доме мы остались вдвоем. Мы не виделись уже два года и у каждого за это время накопилась целая куча событий, которыми через интернет делиться не очень сподручно - нужны те самые "глаза собеседника". Не замечая, что время уже давно перевалило за полночь, продолжаем обсуждение жизни вообще и своих событий в частности - подзаряжаем друг о друга свои подсевшие аккумуляторы.

Отсутствие родителей сделало свое черное дело - вместо ужина мы накупили 9 сортов сыра, 5 сортов красного вина и за разговорами не заметили, как совершили единственное, что было возможно в нашей ситуации - напились.

Утро было хмурым...

Тем не менее, дальнейшую программу решено было не менять: недалеко от Пизы, высоко в горах сохранился монастырь Чертозинского ордена. Именно в этом монастыре произошли события, которые легли в основу известного романа Умберто Эко "Имя Розы". Мне приходилось бывать там раньше, но часть помещений было закрыто на реставрацию. Сейчас монастырь "Certosa di Pisa" отреставрирован полностью и грех было бы его не посетить.

Последний монах этого монастыря перешел от нас в лучший из миров в 70-е годы нашего столетия и обитель превратили в музей. Несмотря на постоянные исследовательские работы, комплекс зданий монастыря (X - XIII вв) до сих пор не раскрыл всех своих тайн - например, только месяц назад была обнаружена густая сеть подземных ходов.

Наш путь в Чертозинский монастырь ведет высоко в Пизанские горы по серпантинной дорожке. В сфере вождения автомобиля Маурицио мало чем отличается от своих соотечественников и сверстников. Я уже устал возражать по этому поводу - Бог с ним, лишь бы в пропасть не угодили! С горы открывается совершенно фантастический вид на город, а воздух настолько чист, что его хочется пить, как родниковую воду.

Въехали в маленькую горную деревеньку Монтеманья и в конце улицы наткнулись на небольшую таверну. Вошли. Маленькое деревянное помещение со стойкой в углу. По стенам на специальных деревянных полках расставлены пузатые бутылки с вином, висят связки лука, чеснока и еще чего-то сугубо местного, что не знаю как называется. Во всем сквозит дух самобытности и искренности: большие плетеные корзины висят на стене не для красоты, а потому, что так удобнее. А что касается красоты, то лучшего интерьерного решения и не придумать, т.к. оно продиктовано самой жизнью. Обслужить нас выходит сам хозяин - толстый усатый итальянец доброй наружности. Он очень рад гостям: улыбается широкой улыбкой, угощает нас своим лучшим вином пятилетней выдержки, фантастически вкусным сыром и темной копченой ветчиной.

В Италии не возбраняется отведать немного вина, даже если Ты за рулем. Узнав, куда мы направляемся, хозяин проникается к нам еще большим уважением и делает солидную скидку. Расплачиваемся. Он провожает нас до машины, желает счастливого пути и хорошего дня.

Едем дальше.

Монастырь вырос из-за поворота как-то по инквизиторски неожиданно и сразу накрыл нас своей внушительной тенью.

Как назло в монастыре запрещена любая видео и фото съемка. Приходится оставить фотоаппараты в небольшой камере хранения. Чертовски жаль!

Платим за вход символическую сумму и входим внутрь этого "осколка средневековья". К прохладе древних каменных плит примешиваются запахи сушеных трав и имбирной настойки - едва уловимые ароматы прошлого. Пересекаем светлый внутренний двор, над которым возвышается большой циферблат с одной стрелкой, навечно застывшей между цифрами 2 и 3 - уникальный механизм был украден много лет назад, а новый так и не сделали. Проходим длинным коридором и попадаем в основную церковь.

Звучит запись древних песнопений, сделанная хором Пизанского университета. Во мне непроизвольно включился хоровик и стал портить всю романтику: "Вторые тенора не дотянули, басы передержали снятие, и вообще, маэстро Строкин убил бы за такие унисоны...". Пришлось мысленно долбануть его по голове и заставить ретироваться. Включился художник. Честно говоря, рисовать я никогда не умел, но, в душе мы все немного художники, правда? Древние фрески изображают жизнь святых в средневеково-католическом ее понимании: "Верь и не усомнись!". Кто бы с этим спорил, но зачем же вот так грозно и с таким выражением лица, как вон у того лысого монаха на стене справа? Нет, пожалуй, с художником мне в этот раз тоже не договориться. Осталось последнее - встать посреди всего этого грозного и величественного великолепия, расслабиться, забыть о таком понятии, как Время, и просто впитывать в себя Настоящее Средневековье, со всем его "блеском и нищетой". И никаких Тебе "хоровиков/художников", только Бог, древние стены и звуки забытых песнопений...

Потоки света, льющиеся из верхних окон, устремляются к роскошному алтарю, высеченному из единого куска сиракузского мрамора. Произведение искусства необыкновенной красоты. Хочется подойти и погладить его руками. Теплый на вид мрамор оказывается неожиданно холодным, но этот холод, почему-то, не вызывает желания резко отдернуть руку.

В монастыре когда-то жили 15 монахов. Каждый из них имел собственную келью и маленький сад, который, по замыслу, изображает Рай. Действительно, это одни из самых приятных мест в монастыре. Каждый сад представляет собой внутренний дворик 5х5 метров, пол которого устлан толстым слоем земли и засажен розовыми кустами. Невольно хочется сесть на стоящую здесь же каменную скамейку и подумать о бренности бытия. Скамейка нагрелась на солнце и сидеть на ней тепло и очень уютно. На каменную плиту, на которой высечена витиеватая латинская фраза, взбирается юркая ящерица, с любопытством смотрит в нашу сторону и убегает прочь по каким-то своим делам. Пытаюсь прочесть фразу. С некоторой натяжкой ее можно перевести как "Летай иль ползай, конец известен". На эту тему можно качественно поспорить. Особенно когда над Тобой ослепительно чистое небо, вокруг поют птицы, а воздух напоен ароматами гор и позднего лета. Но спорить не с кем, а откуда-то из небытия вновь вынырнуло такое понятие, как Время, и стало нас откровенно поджимать - размышления о бренности сущего мы решаем отложить на неопределенныйсрок.

Выходим из монастыря. Из головы, почему-то, не выходит четверостишие, слышанное когда-то:

Низко по небу плывут кручевые облака. Наверное, именно на таких облаках русским святым являлась Богородица. Однако и здесь, над средневековым, фактически брошенным монастырем, они выглядят вполне к месту. Лишний раз убеждаюсь, что Россия и Италия очень тесно переплелись друг с другом на каком-то невидимом уровне. Ведь не даром часть кремлевских соборов строил заезжий итальянец Фиорованти, в Венецию специальные водостойкие сваи поставлялись из Перми, а в Михалковском варианте "Обломова" на фоне живописных русских пейзажей звучит белиньевская "Casta Diva".